Он и теперь унижен, Не признан и оплеван, Хотя и жаждет снова Быть к человеку ближе.
Голгофа не забыта, Страдает Он, как прежде, От недруга-невежды, Злословящего сыто.
И этому причина Не бедность и не слабость, В Нем властной силы слава – Свидетель Палестина.
Но многомилостивый, Жалея мир, не может Во гневе уничтожить Беспечных и строптивых.
Он и теперь прощает Пришедших с покаяньем, И в дар за их признанье Спасением венчает.
Но человек холоден, Его влечет иное, Он весь ушел в земное И временным голоден.
Стучит Спаситель в двери У каждого жилища, Как бесприютный нищий, И умоляет: веруй!
Но изнутри – ни звука, И загрустит невольно, И станет больно-больно, Как будто пред разлукой.
Пренебреженный веком Отвергнут бессердечно Начальник жизни вечной, Спаситель человека.
Крови Его не помнят, Любви Его не знают, Грешат и погибают. Не понят Он! Не понят!
Валерий Череванев
|