ПРОСТОР.net - Центр Христианских Ресурсов

Семен Ионович был рыбак. Рыбалка не была его хобби – это была его профессия. Рыбной ловлей он зарабатывал на жизнь. У него были и лодка, и все необходимые снасти. Семен Ионович любил свою лодку. Он не мог не любить ее. От ночного улова зависело, будет ли еда на столе днем. Лодка кормила его. Она служила основой благосостояния его дома, была залогом стабильности и благополучия.

Родом Семен Ионович был из Вифсаиды (Иоанн 1:44), но, женившись, перебрался в Капернаум, к родителям жены (Лука 4:38; 1 Коринфянам 9:5). Вероятно, так было лучше для дела. В Капернауме жил и Яков Зеведеевич, друг и равноправный партнер Семена. У Якова тоже была своя лодка. Ночной лов на две лодки был и удобнее, и безопаснее, и эффективнее – вместе они могли добыть куда больше рыбы, чем каждый в отдельности.

Помимо бизнеса, у Семена и Якова было еще нечто общее – их младшие братья, студенты Андрей и Иван, посещали весьма популярные в те дни публичные выступления некоего лектора Купалы, прозванного так в народе за экзотичность методов преподавания. Купала приходился Ивану не только тезкой, но и кузеном. Так что, не чужой человек – плохому не научит. В свободное же от лекций время Андрей и Иван помогали братьям, и те не могли дождаться, когда молодежь закончит учебу и вернется к родным лодкам, чтобы не нужно было нанимать помощников на стороне, и деньги не уходили из семьи.

Но вот как-то раз Андрей, опередив Иоанна (о чем тот впоследствии досадовал), «находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос» (От Иоанна 1:41). Из любопытства, да и не желая разочаровывать братишку, Симон пошел посмотреть. Мессией оказался еще один кузен Иоанна, плотник из Назарета по имени Иисус. Иисус же, взглянув на него, сказал: «Ты – Семен Ионович. Но звать тебя будут Камень» (От Иоанна 1:42). Вроде бы – ничего обидного, но и вдохновляло не особо. Можно было возвращаться к любимой лодке.

В следующий раз Наставник уже Сам появился на пороге Симонова дома. «Брат, – сказал Андрей, – можно, Учитель поживет у тебя?». Симон хорошо знал, что общего между рыбой и гостем. Рыба приятна, пока свежа, но дню к третьему начинает отдавать душком. К тому же поговаривали, что новоявленного Мессию выгнали из его же собственного селения за богохульство, и даже хотели было сбросить со скалы. Такой постоялец не способствовал рекламе бизнеса. Да и сам визит был не ко времени: тещу свалила лихорадка. Тут уж явно не до гостей!

Благо, провинциальный Плотник оказался еще и целителем. Подойдя к больной, «Он запретил горячке; и оставила ее» (Лука 4:39). Теща тотчас встала и стала накрывать на стол. Но попировать толком так и не удалось. «При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему и Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял их» (От Луки 4: 40).

Гость не слыл домоседом. Его не бывало дома по нескольку дней кряду. Сопровождаемый толпами последователей, Он обходил окрестные селения, поучая слушателей и исцеляя больных. Что ж, каждому – своё. Кому – бродить по градам и весям, кому – трудиться. Прогулками сыт не будешь. Симон мог снова вернуться к своим лодкам.

Но вскоре привычный ход вещей вновь был нарушен (От Луки 5:1-11, РБО). «Однажды Иисус стоял у Геннисаретского озера в окружении напиравшей толпы. Она слушала слово, которое возвещал через Него Бог. Иисус увидел две лодки, стоявшие у берега. Рыбаки, выйдя из лодок, мыли сети» (5:1-2)

Рыбаками этими оказались Симон с помощниками, в числе которых – Иаков с Иоанном. Они мыли сети, очищая от водорослей и прочего запутавшегося в них мусора. Спешить им было некуда – в сетях болталось всё возможное, кроме рыбы. Не было нужды торопиться поскорей доставить улов перекупщикам, желая получить более высокую цену. Еще менее тянуло домой: хотелось оттянуть неизбежное – необходимость ответить на обычный вопрос жены «ну, как улов?». Ибо нет ничего более болезненного, чем чувство вины и ощущение собственной никчемности, которые испытывает мужчина, возвращающийся домой с пустыми руками. Кормилицы-лодки не принесли сегодня ничего, кроме хлопотной бессонной ночи. И на отдых следующей ночью рассчитывать не приходилось – ни лодкам, ни их хозяевам. Лодки понуро ждали в воде, у берега.

Казалось, что еще может быть хуже? Но поблизости топталась толпа зевак, в каждом из которых рыбаки видели свидетелей собственного позора. А теснимый народом Учитель, как ни в чем не бывало, взобрался на одну из лодок. «Это была лодка Симона. Иисус попросил его немного отплыть от берега и, сидя, из лодки продолжал учить людей» (5:3). Такое еще куда ни шло – хоть какое-то разнообразие. Но Он, «закончив, сказал Симону: «Отплыви на глубину и забросьте сети для лова»». В данной ситуации неудачливому рыбаку-профессионалу только ценного совета от несостоявшегося плотника не доставало! Он что, даже не понимает, что рыба днем здесь не ходит? А сети уже практически вымыли, неужели – впустую? Однако и отказаться перед лицом толпы Симону было невмоготу. Саркастичный комментарий – большее, на что он смог решиться.

««Наставник, – ответил Симон, – мы всю ночь трудились, не покладая рук, и ничего не поймали. Но раз Ты велишь, я заброшу сети». Они забросили – и поймали такое количество рыбы, что стали рваться сети. Они замахали товарищам с другой лодки, чтобы те плыли на помощь. Те приплыли. Они заполнили обе лодки рыбой, так что лодки стали погружаться в воду. Увидев это, Симон Петр упал на колени перед Иисусом и сказал: «Господин мой, уйди от меня, я человек грешный!» Ведь и Симон, и те, кто были с ним – в их числе Иаков и Иоанн, сыновья Зеведея, товарищи Симона, – перепугались при виде такого улова» (5:5-10). Лишь теперь они поняли, что перед ними – не просто учитель или целитель. Он – Тот, от Кого зависит гораздо больше, чем и от лодок, и от профессионального опыта! «Но Иисус сказал Симону: Не бойся. Отныне ты будешь ловцом людей. Вытащив лодку на берег, они всё оставили и пошли за Ним» (5:10-11).

Так галилейски рыбак Симон стал апостолом Петром. Вместе со своими бывшими коллегами Иаковом и Иоанном они составляли круг наиболее близких Иисусу учеников. Три года совместных скитаний включали множество чудес и исцелений, хождение по водам, насыщение тысяч несколькими хлебами, Преображение. Наконец, – самое страшное: предательство, отречение, распятие. И, затем, – самое радостное: воскресение и прощение.

Из всех апостолов воскресший Иисус явился Петру самому первому (От Луки 24: 34, 1 Коринфянам 15:5), потому что тот, трижды отрекшийся от Господа, более всего нуждался в удостоверении, что прощен. Лишь потом Христос посетил и прочих. Сперва – вечером того же дня (От Луки 24:36-45; От Иоанна 20:19-24), а после, еще раз, – еще через неделю (От Иоанна 20:24-29). При этом Он давал ученикам повеление: «возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня» (От Матфея 28:10). Галилейские рыбаки радостно подались восвояси. «Были вместе Симон Петр, и Фома, называемый Близнец, и Нафанаил из Канны Галилейской, и сыновья Зеведеевы, и двое других из учеников» (От Иоанна 21:2). Но день проходил за днем, а Иисус больше не появлялся. Приключение закончилось. Пора было вспомнить о повседневных заботах. Пора было возвращаться к своим лодкам.

««Я иду рыбачить», – говорит им Симон Петр. «И мы пойдем с тобой», – говорят остальные. Они пошли и сели в лодку, но в ту ночь ничего не поймали. А когда стало светать, на берегу стоял Иисус. Но ученики не поняли, что это Иисус. «Друзья, поймали что-нибудь на обед?» – спрашивает их Иисус. «Нет», – ответили они. «Забросьте сеть справа от лодки и поймаете», – сказал Он им. Они забросили сеть – и не смогли ее вытащить из-за множества рыбы. «Это Господь!» - говорит тогда Петру ученик, которого любил Иисус. Услышав, что это Господь, Симон Петр подоткнул плащ (он был надет на голое тело) и бросился в воду. А другие ученики поплыли к берегу на лодке, таща за собой сеть с рыбой, ведь до берега было недалеко – метров сто. Когда они пристали к берегу, они увидели горящие угли, на них лежала рыба и рядом хлеб. «Принесите еще несколько рыб, из свежепойманных», – говорит им Иисус. Симон Петр, войдя в лодку, вытащил на берег сеть, полную больших рыб, их было сто пятьдесят три. И несмотря на то, что рыбы было так много, сеть не порвалась. «Садитесь завтракать», – говорит им Иисус. Никто из учеников не осмелился спросить его, кто Он. Они уже поняли, что это Господь. Иисус подходит, берет хлеб и раздает им, раздает и рыбу. Это уже в третий раз Иисус явился Своим ученикам, после того как встал из мертвых. Когда они позавтракали, Иисус говорит Симону Петру: Симон, сын Иоанна, ты любишь Меня больше, чем...»» (Иоанн 21:3-14, РБО). Господь вновь обратился к Симону по имени-отчеству – как тогда, при самой первой встрече.

Сколько уже сказано о той ночной беседе у костра на берегу! Некоторые пытаются найти в троекратном вопросе Иисуса «Любишь ли ты меня?» предоставленную Петру возможность реабилитации за троекратное отречение. Правда, непонятно тогда, почему «Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня?» (От Иоанна 21:17). Если прощение все еще было необходимо, и теперь для этого предоставлялась возможность – радоваться надо было, а не печалиться. Иные пытаются найти «заковырку» в сравнительном анализе самих вопросов. Но в еврейской лексике параллелизмы более естественны, чем повторы. Может быть, стоит вспомнить, что в раввинистической традиции троекратное повторение равносильно клятве?

Куда более загадочно указательное местоимение в винительном падеже множественного числа, идущее за словами «любишь ли ты Меня больше, нежели … ?». Относиться оно в равной степени могло и к одушевленным, и к неодушевленным предметам. Любишь ли ты меня больше, нежели кого/что? Чем остальных, сидящих здесь же у костра? Грамматика такое толкование допускает, но был ли бы этичен такой вопрос по отношению к присутствующим? Традиционный же вариант «любишь ли ты Меня больше, нежели они?» не только фаворитизмом попахивает, но и грамматически необоснован. Может, вопрос касался не людей, а всего того, что оставалось на берегу – лодок, сетей и прочей рыбацкой снасти?

Так или иначе, больше Семен Ионович к своим лодкам не возвращался.

Насколько мы любим свои лодки – наш залог стабильности и благополучия? Способны ли оставить их, если следование за Христом потребует этого? Готовы ли мы по зову Господа закидывать свои сети, которые, казалось бы, так тщательно вычищены и приготовлены для чего-то другого?